Александр Баренберг - Голем. Том 2 (книга 3)[СИ]
Кстати, тоже проблема. Добравшись до берега, удержать экипаж от контактов с женской половиной местного населения можно и не мечтать. А там, между прочим, сифилис. Если его занести сейчас на европейский континент, то вкупе со скорыми эпидемиями чумы он может вообще поставить точку на западной цивилизации. Поэтому пришлось позаботиться и об этой проблеме, путем изготовления известного изделия из бычьего пузыря в достаточных количествах. Благо, здешняя технология вполне позволяла. Для демонстрации техники использования необычного приспособления заказали в казарму несколько "девочек" из ближайшего трактира. А бойцов настрого предупредили насчет последствий контакта с противоположным полом во время схода на берег…
…Грабить индейцев я, как уже говорил, не собирался. Поэтому с десяток телег должны были занимать изделия, специально предназначенные для обмена. Прежде всего — железные инструменты, недоступные аборигенам, пользовавшимся обсидиановыми ножами и костяными приспособлениями. А отдельные извращенцы — серебряными и золотыми топорами. Еще — украшения, ткани, оружие. Будет чем поторговать. Тем более, что мой главный специалист в данной области — Цадок, после долгих уговоров изменил свое первоначальное решение и согласился вновь надолго оставить дела ради участия в такой экспедиции. Уж он-то не прогадает. Даже не владея местным языком. Хотя небольшой разговорник я составил, "перетащив" несколько десятков распространенных слов из языков майя и тольтеков, в том числе и особенно полезные в торговле цифры из превосходного справочника Кнорозова…
И вдруг в одно прекрасное утро внезапно оказалось, что это уже тот самый день, когда пора отправляться в путь. Каким-то чудом все необходимые товары уже были упакованы и разложены по телегам, бойцы снаряжены всем необходимым и окончательно распределены по взводам. Короче, все готово. Даже странно, как успели закончить в срок, ведь столько надо было сделать! А теперь длиннющая колонна из десятков телег медленно вытягивалась по узким средневековым улочкам еще не проснувшегося до конца города в сторону южных ворот. Затянутое тяжелыми облаками мартовское небо сулило дождливый день. Ну и пусть! Зато из-под копыт полутора сотен наших лошадей не будет выбиваться вечная дорожная пыль, тоннами оседающая затем на одежде путников.
И снова, во второй раз за свое пребывание в этом мире, покидаю Мюнхен. Тогда я рассчитывал более сюда не возвращаться, однако не сложилось. Теперь же наоборот, очень даже хочу вернуться. Достигнув поставленных перед собой целей…
Глава 23
Несмотря на подшипники в осях телег, путешествие до Генуи растянулось аж на три недели. Распутица, влияющая на скорость передвижения даже по бывшим римским дорогам, давненько, правда, не чиненым как следует, незапланированные остановки для ремонта телег или замены утомившихся лошадей в упряжи, а также другие подобные задержки играли свою роль. Поэтому до врат второй по силе владычицы средиземноморских торговых путей добрались лишь в начале апреля. Впрочем, задержка в пути предусматривалась и из распланированного графика мы пока не выбились.
Как мне сообщил Джакомо в последнем перед выездом из Мюнхена сообщении, построенный в соответствии со всеми требованиями корабль, за чем пристально следил сам капитан с помощниками, был успешно спущен на воду и теперь проходил последнее дооснащение у причала. Причем, как восторженно писал старый моряк, корпус погрузился точно до указанной мной осадки. Подумаешь, чудо! Не такой уж и сложный расчет. Только в темные времена раннего средневековья, забывшего даже доступное еще в античности знание, могли удивляться этому факту.
Рядом, на пирсе, ждали четыре изготовленные отдельно шлюпки, которые потом предстояло повесить на талях вдоль бортов. Спасательными средствами посудина будет оснащена по современным мне стандартам. Да и на берег высаживаться на чем-то надо. Плавать, кстати, из экипажа никто не умел, что по местным меркам почти нормально. Не любили здесь в воду заходить! Это мы потихоньку исправим, когда теплее станет, а пока пришлось запасти комплект спасжилетов.
Сегодня и мы увидели наконец нашего трехмачтового красавца, выделявшегося необычностью форм среди достраивавшихся у верфи судов. У него все было не так. Большая плоскость непривычного для южных морей кормового руля, высокие крутые борта, поблескивающие медным листом ниже торчащей в метре над поверхностью воды ватерлинии незагруженного еще судна. Не из любви же к чистому искусству я осадку корабля заранее рассчитывал! Именно для определения высоты противомоллюсковой обивки.
Первые дни прошли в нескончаемых хлопотах. Надо было разместить всю немаленькую компанию на постоялом дворе нашего друга ребе Шмуэля, организовавшего теплую встречу и кров для всех. Бойцы из местных получили недельное увольнение, а остальных запрягли на погрузку и окончательную оснастку корабля под руководством бодро бегающего по крутым трапам, несмотря на возраст, Джакомо. Необходимо было загрузить в трюм около тридцати тонн привезенных с собой или заранее закупленных по моим указаниям партнерами в Генуе припасов, перенести на борт и установить все дополнительные механизмы и устройства, изготовленные в Мюнхене, затащить и прикрепить к реям немаленькие паруса. Короче, работы невпроворот. Я таил слабую надежду управиться за две недели, так как время поджимало — можно не успеть до сезона штормов.
Однако потихоньку все устаканивалось. Съестные припасы погрузили в в нужном количестве и в почти требуемом ассортименте — цитрусовых в Генуе практически не оказалось. Только лимоны, из которых изготовили лимонную настойку. Апельсинами и мандаринами затаримся где-нибудь по дороге, на средиземноморских островах или на Гибралтаре.
На корабль установили лебедки и тали, повесили шлюпки и проверили технику их спуска на воду. По крайней мере при отсутствии волнения все прошло без нареканий. Повторно надо будет испытать во время пробного выхода в море. То же касается работы насосов и всего остального оборудования. Пока же гоняли команду "всухую", отрабатывая действия при аварийных ситуациях.
В общем, в две недели мы уложились. Почти. Просто вместо отправления в путешествие точно к окончанию этого срока корабль отплывал на ходовые испытания. Конечно, лучше бы их проводить на незагруженном до ватерлинии судне, но выбора не оставалось — время уже конкретно поджимало. Так что испытания будут проходить в условиях, максимально приближенных к "боевым".
И вот ранним утром этого знаменательного дня на борт первого в этом мире трансатлантического корабля (о чем мало кто из присутствующих догадывался) поднялась шикарно разодетая, по столь праздничному случаю, делегация, состоявшая из меня, Анны, Цадока и представителя фирмы-изготовителя Николло Спинолы. На палубе нас встречал торжественно выстроенный экипаж во главе с капитаном Джакомо Колани и главным мастером верфи, ответственным за постройку судна, маленьким толстячком по имени Гаспаро.
Однако, прежде чем перейти на борт, мы с Анной остановились на сходнях для выполнения неизвестного здесь пока ритуала. Я передал девушке бутылку бургундского, специально прихваченного за неимением положенного по традиции шампанского, которую она, как и было заранее оговорено, на глазах ошеломленной публики благополучно грохнула о борт новорожденного корабля. Прямиком под только вчера выведенным под трафарет золоченной краской названием: "Царица Савская". На двух языках — латыни и иврите. Вообще-то бить бутылку положено при спуске на воду, но, когда происходило данное событие, мы в Геную еще не прибыли. Можно было и совсем не бить, я не суеверен, однако считал необходимым поднять чем-нибудь необычным дух неопытного экипажа и, заодно, отвлечь внимание многочисленных зрителей из числа местного населения и работников верфи от более важных деталей нашей подготовки. Так что принятый в моем мире ритуал пришелся как нельзя кстати, вызывая полезную ассоциацию с принятым на еврейских свадьбах битьем стакана женихом. Типа, теперь это судно по полному праву принадлежит нам. Что почти соответствует действительности — на днях мы выплатили семейству Спинола вторую треть от стоимости корабля. Последние же пятьдесят килограммов серебра — только после успешных ходовых испытаний.
Кстати, господин Николло вовсе не обязан был нас сопровождать, и я бы даже обрадовался его отсутствию на борту. Слишком много тут имелось вещей, которые не хотелось "светить". Однако отказать старому морскому волку, всерьез заинтересованному необычным парусным вооружением и другими деталями нового корабля мы не осмелились. Это могло вызвать никому не нужные подозрения. Так что — пусть смотрит, ничего не поделаешь.
Тянуть кота за хвост не стали и, не медля, отдали швартовы. На корме взвился, подхваченный утренним бризом, наш свежепридуманный флаг — белое полотнище с двумя голубыми полосами и шестиконечной звездой со вписанным в нее серпом и молотом, вызвав удивленный вздох в толпе провожающих. Пользуясь только небольшими треугольными парусами на бушприте, отошли от причала. Кстати, так как я ни разу не морской человек и не собирался запоминать зубодробительные названия парусов, а у местных за почти полным отсутствием многомачтовых кораблей подобная терминология еще не выработалась, пришлось придумывать ее самому. В данном случае, для упрощения дела, решил таки изобрести велосипед, а не тупо копировать непонятные слова из морских справочников моего мира. Поэтому разработал простые и четкие буквенно-цифровые обозначения. Мачта называлась латинской буквой в алфавитном порядке, начиная с носа, а парус на ней — цифрой, начиная с самого нижнего. Таким образом, в данный момент корабль двигался под парусами А-один и А-два. Система оказалась удобной и поддавалась расширению вплоть до почти бесконечного числа мачт и парусов, буде возникнет такая надобность.
